Михаил ботвинник 1948. Шахматная школа Кузьминки

(1911-1995) советский шахматист

24 января 1976 года мир узнал, что ЭВМ решила известный этюд Рихарда Рети, составленный на парадоксальную тему «За двумя зайцами погонишься - одного поймаешь». Составление программы для этой машины продолжалось 12 лет и явилось важным этапом в создании математической модели шахматной игры. Руководителем этой работы был профессор, доктор технических наук Михаил Ботвинник.

Он родился в небольшом поселке Куоккала под Петербургом. С шахматами Михаил познакомился сравнительно поздно - в 12 лет, и такое опоздание потом давало о себе знать. В отличие от большинства других шахматистов, у Ботвинника не было учителя по шахматам. В нескольких минутах ходьбы от его ленинградского дома располагался клуб советских торговых служащих. Почти все его сверстники занимались там в различных кружках. Был там и шахматный кружок, занятия в котором вел известный мастер П. Романовский.

Михаил Моисеевич Ботвинник же избрал другой путь. Он играл в Доме культуры металлургов, который был довольно далеко от его дома, а шахматную премудрость постигал сам. Мальчик прорабатывал множество шахматных книг, но ответы на возникавшие вопросы всегда находил самостоятельно. Этому правилу Ботвинник следовал всю жизнь. Хотя у него, естественно, были и тренеры, и секунданты, и, наконец, просто друзья, помощь которых он использовал, последнее слово шахматист всегда оставлял за собой. Он никогда не принимал на веру подготовленные для него варианты дебюта или анализ незаконченной партии. Не считаясь со временем, шахматист работал над доской, проигрывая все варианты.

Природный аналитический ум позволил ему еще в начале пути определить слагаемые успеха и разработать собственную методику подготовки к соревнованиям. Михаил Ботвинник всегда старался доигрывать партии, чтобы потом не тратить времени на их анализ.

Уже со второго публичного выступления Михаил Моисеевич стал занимать в турнирах только первые места, каждый раз опережая противников более высокой квалификации. Так, в 14 лет, дебютируя на первенстве Ленинграда, он выиграл турнир с феноменальным счетом - 11,5 очков из 12 возможных.

Небывало рано - за два месяца до своего шестнадцатилетия - закончив среднюю школу, Ботвинник тут же принял участие в чемпионате страны. Он не просто участвовал в этих престижных соревнованиях, но и достиг отличного результата - 9 побед при 4 поражениях и 7 ничьих. В тот же год Михаил пытался поступить в институт, но его не приняли, поскольку приемная комиссия сочла его слишком юным!

Только через год, Михаил Ботвинник блестяще сдал вступительные экзамены и стал студентом Ленинградского политехнического института. В следующем пятилетии он сочетал выступления в турнирах и учебу в институте. Ботвинник прошел путь от одного из лучших шахматистов до сильнейшего в стране. В 1931 году он победил на чемпионате СССР, пройдя турнир без единого поражения.

Теперь перед ним встала новая задача - защитить кандидатскую диссертацию и добиться международного признания, стать гроссмейстером. О том, как трудно тогда было совмещать две профессии, свидетельствует следующий эпизод: когда профессор, руководивший аспирантами, собрал их для подведения итогов работы, он сказал шахматисту: «Только двое из вас не выполнили планы - один был болен, а другой - из-за общественной забавы!»

А этой «забавой» был ответственнейший матч с гроссмейстером Сало Флором, возглавлявшим тогда следующее за А. Алехиным, М. Эйве и Х. Капабланкой поколение европейских шахматистов. Здесь Михаилу Ботвиннику пришлось очень тяжело. После восьми партий у него не было ни одной победы, и его даже уговаривали прекратить соревнование. Но он сумел переломить ход поединка, выиграл две партии подряд и добился почетной ничьей.

Вернувшись домой, Михаил Моисеевич Ботвинник женился на Гаянэ Анановой - артистке балета Мариинского театра. По специальному разрешению Н. Крыленко ему разрешили взять жену в Англию. Все последующие годы она сопровождала мужа на турнирах, и ее участие стало важным слагаемым его успешных выступлений.

Следующим этапом становления Михаила Ботвинника стал турнир с участием Макса Эйве, приехавшего в Ленинград. В самом начале соревнования Ботвинник неожиданно заболел, однако сумел собраться и продолжил игру. Чтобы терпеть табачный дым (Эйве курил), он просил своего секунданта и друга В. Рагозина обкуривать его во время тренировочных матчей, проходивших при включенном радиоприемнике. А после партии Ботвинник не открывал форточку, чтобы организм переносил прокуренный воздух.

Выиграв матч с Эйве, а затем и престижный турнир в Ноттингеме, Михаил Моисеевич Ботвинник обошел по сумме очков всех ведущих шахматистов мира. Только с Капабланкой он был почти на равных: в Москве между ними была ничья, а в Ноттингеме они разделили победу, хотя сумма мест у кубинца была 6,5, а у Ботвинника - 5 очков. Это был весьма существенный рубеж на пути к званию чемпиона мира. Ботвинник сыграл со всеми предыдущими чемпионами, и общий счет матчей был ничейным. Вот почему у шахматиста наконец появилась уверенность в своих силах, которой ему иногда так недоставало. За все предвоенные годы ои не выиграл лишь один турнир - двенадцатый чемпионат СССР в 1940 году.

Правда, судьба распорядилась так, что матча за чемпионскую корону ему пришлось ждать целых двенадцать лет. История его организации сложилась непросто. В 1939 году Александр Алехин дал принципиальное согласие играть матч с Михаилом Ботвинником в Москве. Советское правительство разрешило организацию и взяло на себя финансирование этого матча, но начавшаяся Вторая мировая война помешала Алехину приехать в СССР.

Осенью 1945 года Алехин опубликовал статью в международном журнале «Шахматы», где подтвердил свое согласие участвовать в матче. Предполагалось, что встреча между ним и Ботвинником состоится в августе 1946 года в английском городе Ноттингеме. Но 24 марта того же года Алехин покончил с собой.

Теперь Михаилу Ботвиннику предстояло снова проходить все ступени, которые давали право на игру за чемпионский титул. Но шахматная федерация пошла ему навстречу, и в 1948 году, после победы над Максом Эйве, он стал первым советским чемпионом мира. Матч между ними состоялся в Москве, открыв новый этап в мировой шахматной истории.

Вслед за Ботвинником на международную арену вошло целое поколение советских шахматистов. Они и добились того, что советская шахматная школа стала считаться одной из лучших. В 1957 году Михаил Моисеевич Ботвинник уступил свое звание чемпиона мира В. Смыслову, но уже на следующий год в матче-реванше вернул его. Аналогично складывался и поединок с Михаилом Талем , которому Ботвинник уступил в 1960 году. Но на следующий год он снова выиграл матч-реванш.

В 1963 году шахматист официально объявил, что в дальнейшем отказывается от борьбы за шахматную корону. Чемпионом мира стал Тигран Петросян. Однако Ботвинник не прекращал выступать в турнирах различного уровня, считая, что участие в любом из них одинаково почетно и способствует сохранению формы. Поэтому он много выступал и с сеансами одновременной игры в самых различных аудиториях.

С этого времени, Михаил Моисеевич Ботвинник сосредоточился на разработке математической модели шахматной игры, а также на преподавании в шахматной школе. Он основал детско-юношескую шахматную школу, одним из выпускников которой является чемпион мира

• СОДЕРЖАНИЕ:
  Исполнен долг (5).
  Портреты и зарисовки (7).
  М.И. Чигорин (8).
  Эм. Ласкер (14).
  X. Р. Капабланка (21).
  М. Эйве (29).
  П. Керес (34).
  Н.Д. Григорьев (37).
  В.В. Рагозин (38).
  Д.Ф. Ойстрах (42).
  А.А. Ляпунов (44).
  А.Я. Модель (45).
  Г.А. Гольдберг (48).
  А.А. Котов (50).
  Б.Ф. Подцероб (53).
  Б.Б. Юрьев (56).
  В.М. Глушков (60).
  В.А. Макогонов (61).
  И.М. Ботвинник (61).
  Э.Г. Гилельс (63).
  Творческие проблемы (64).
  К вопросу об определении комбинации (65).
  О моих методах подготовки к состязаниям (67).
  По поводу трех выступлений (71).
  Искусство ли шахматы? (77).
  Без парадоксов (84).
  Как растет шахматист? (87).
  О делах ФИДЕ (90).
  О матчах на первенство мира (91).
  Предложения о проведении соревнований на первенство мира (94).
  Еще раз к вопросу о розыгрыше первенства мира (98).
  Трудности шахматного мира (100).
  Каким должен быть президент? (104).
  Прав ли президент ФИДЕ? (107).
  На шахматном Олимпе (110).
  Спасский, Карпов и Бутенко (112).
  После матча (114).
  Претенденты и Спасский (118).
  Чудеса и действительность (122).
  Перед матчем (123).
  Что же случилось в Рейкьявике? (125).
  Счастье помогает сильным (132).
  О претендентах (135).
  Накануне больших событий (137).
  Три межзональных (143).
  О турнирах и матчах (147).
  Первый успех (148).
  Мои достижения и неудачи (150).
  Как я боролся за первенство Союза (153).
  Трудное испытание (158).
  После II Московского международного турнира (160).
  О технике позиционной игры (160).
  За абсолютное первенство страны (164).
  Первый матч со Смысловым (169).
  Мнение экс-чемпиона (174).
  Матч-реванш 1958 года (275).
  Почему я проиграл матч? (179).
  Путевые заметки (182).
  «Турнир наций» в Амстердаме (182).
  Альбион шахматный и иной (187).
  Неделя в Нью-Йорке (198).
  На разные темы (204).
  Шахматы на Днепрострое (206).
  Расстояние - не преграда (207).
  О технике проведения радиоматчей (209).
  О шахматной игре П.Г. Боля (111).
  Космос - Земля - ЦШК (212).
  Письмо в редакцию (213).
  Об игре по переписке (213).
  Шахматная школа (214).
  Несколько слов о судействе (215).
  Что происходит в мире шахмат? (215).
  На правильном пути (218).
  К британскому читателю (219)
  Компьютер и шахматы (220).
  Давние традиции (220).
  Шахматная кибернетика (222).
  Люди и машины за шахматной доской (224).
  Чемпионат электронных шахматистов (229).
  Шахматы и компьютеры (231).
  ПИОНЕР готовится к чемпионату (231).
  Об искусственном шахматном мастере (235).
  Почему возникла идея искусственного интеллекта? (237).
  Шахматы и принятие решений (238).
  Методом «божьей коровки» (243).
  О шахматистах и компьютерах (248).
  Зачем ЭВМ играет в шахматы? (249).
  Шахматная игра - прошлое, настоящее, будущее (251).
  Роль Греко в развитии шахмат (254).
  Анализы (257).
  Новое слово в Каро-Канне (258).
  Должен ли был проиграть Капабланка? (260).
  Убедительный реванш (261).
  Из чигоринского наследия (266).
  Присуждение специальных призов (271).
  Новый гроссмейстер (272).
  Ладейный эндшпиль с пешками «f» и «h» (274).
  Лучшие партии первенства (288).
  Эндшпиль можно выиграть (291).
  Победа кубинца (292).
  Цепкая защита (294).
  Динамичная партия (296).
  История одного дебюта (298).
  Композиция (306).
  Новинки шахматной литературы (307).
  Партия и этюд (308).
  Сумбур в композиции (311).
  О статье т. Барулина (314).
  Три этюда (314).
  Большой этюдист (317).
  Предисловие любителя (318).
  «Союз-50» (321).
  Творчество художника (324).
  Слово о двух этюдистах (327).
  Новая книга Надареишвили (329).
  Этюды (330).
  К достижению цели (345).
  Первые ходы (347).
  Политехнический институт (260).
  Аспирантура (380).
  Несостоявшийся матч (396).
  Матч-турнир (425).
  Докторская диссертация (443).
  Защита звания (458).
  Управляемая машина (469).
  Алгоритм игры в шахмат (483).
  Искусственный шахматист (496).

Аннотация издательства: В книгу вошли аналитические и публицистические работы, написанные автором за многолетнюю творческую и спортивную деятельность, а также воспоминания «К достижению цели», выходившие ранее в издательстве «Молодая гвардия». В работах первого советского чемпиона мира отражен один из наиболее интересных периодов в истории отечественных и мировых шахмат
Рассчитана на широкий круг читателей.

Гроссмейстер СССР (1935), международный гроссмейстер (1950) и арбитр по шахматной композиции (1956); заслуженный мастер спорта СССР (1945), 6-кратный чемпион СССР (1931-1952). Председатель Всесоюзной шахматной секции (1938-1939) и правления общества «СССР - Нидерланды» (с 1960). Заслуженный работник культуры РСФСР (1971), заслуженный деятель науки и техники России (1991). Доктор технических наук, профессор.

Осенью 1926 года 15-летний Миша Ботвинник играл в командном матче Ленинград - Стокгольм. Возвращались из Швеции пароходом, через Гельсингфорс. В гостинице этого финского города юный Ботвинник с изумлением увидел, как известный мастер Александр Ильин-Женевский разделся и стал обматывать себя дамскими чулками - выполнял заказ жены.

В те годы хороших чулок отечественного производства не было, а мужчинам провозить дамские вещи запрещала таможня. Несмотря на протесты, Ильин совершил ту же процедуру со своим юным коллегой. Как признался Михаил Моисеевич в своих воспоминаниях, "угрызений совести я не испытывал - приятно было помочь новому другу!" И кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы начинающего контрабандиста "застукали" на границе...

В 1945 г., когда Ботвинник добивался права сыграть матч с Алехиным (эта идея имела много оппонентов в спортивном руководстве), его пригласили в кабинет тогдашнего руководителя всего советского спорта Н.Н. Романова. Романов вышел, оставив Ботвинника с двумя гражданами в штатском. Традиционные вопросы: доводилось ли ему за рубежом встречаться с белоэмигрантами, и всякая прочая бодяга... Наконец каверзный вопрос: "А не обращался ли к вам кто-либо из иностранных дипломатов в Москве?" Действительно, звонил секретарь кубинского посольства, сообщил, что ему надлежит передать Ботвиннику книгу, посвященную памяти Капабланки. "И что же вы ответили" - поинтересовались товарищи. - "Чтобы он передал книгу в Комитет физкультуры!" - гордо ответил шахматист.

А в 1983 г., то есть еще до перестройки, Ботвинник в Нью-Йорке "допустил ряд высказываний, порочащих представителей советской шахматной школы" (формулировка из записки КГБ СССР в ЦК КПСС). Его пригласили для беседы в ЦК и, не дождавшись полного и всестороннего раскаяния, признали целесообразным "впредь ограничивать его зарубежные поездки".

Да, Ботвинник менялся. В свое время он славился ортодоксальностью и нетерпимостью и через 25 лет после окончания войны сказал о мастере Богатырчуке, ушедшем с немцами с Украины и осевшем после войны в Канаде: "Я бы лично повесил его в центре города". В конце же 1980-х он доверительно рассказывает о своей жизни Геннадию Сосонко, невозвращенцу, оставшемуся на Западе одним из первых среди наших шахматных мастеров. А в 40-50-е Ботвинник человеку с биографией Сосонко скорее всего и руки бы не подал.

Отец Будущего Чемпиона Мира родился в белорусском местечке, в 25 лет уехал в Минск, в 1905 г. работал в подпольной типографии и еще в досоветское время получил профессию зубного техника и право на жительство в Петербурге. Мать была дипломированным дантистом. Михаил Ботвинник родился 17 августа 1911 г., так что сегодня мы отмечаем 90-летие великого шахматного бойца.

Поначалу семья будущего чемпиона мира жила в Петербурге, на Невском, в хорошей квартире из семи комнат. Были кухарка, горничная, одно время даже бонна. В 1920 г. отец ушел из семьи, и после этого жили уже очень тяжело. Хозяйство вел старший брат Исаак, который два десятилетия спустя, в сентябре 1941-го, погиб на фронте. Когда в 1928 г. Ботвинник стал студентом, брат выдавал будущему чемпиону рубль в день на проезд до института, обед и ужин.

Научился Ботвинник играть в шахматы поздно, в 12 лет. В 14 лет происходит этапное событие в его жизни - он выигрывает в сеансе одновременной игры у чемпиона мира Капабланки! Через два года после того сеанса, в 1927 г., он - мастер. В 1931 г. - впервые становится чемпионом СССР. Блестящие результаты во всесоюзных и крупнейших международных турнирах. И, наконец, победа в матч-турнире сильнейших гроссмейстеров 1948 г., которая делает его чемпионом мира.

На бумаге это выглядит просто. На самом деле Ботвиннику все давалось нелегко. За громкими результатами стояла колоссальная работа. Возможно, Ботвинник не обладал столь сумасшедшим шахматным талантом, как многие его соперники, особенно из поколения Таля - Спасского. Но 15 лет чемпионом мира был все-таки он...

В свое время совсем еще юный Гарри Каспаров занимался в школе экс-чемпиона мира Михаила Ботвинника. Гарри был очень возбудимым мальчиком, за доской часто действовал импульсивно. Ботвинник говорил ему: "Гарик, есть опасность, что из тебя получится новый Ларсен или Тайманов".

Ларсен и Тайманов в те годы входили в мировую десятку, "рубились" в претендентских матчах... А для Ботвинника они были всего лишь олицетворением легковесного стиля и неглубокого, поверхностного понимания шахмат.

Ларсен и Тайманов - те, на кого патриарх имеет право смотреть сверху вниз. Хотя когда-то, в 52-м, он разделил первое место в чемпионате СССР с тем же Таймановым...

Это - кредо, проявление сверх серьёзного отношения к шахматам. Геннадий Сосонко припомнил, как в конце 80-х Ботвинник при совместном анализе ошарашил юного голландского мастера Йеруна Пикета: "У меня такое впечатление, что вы не знаете моей партии с Юрьевым из чемпионата союза металлистов 1927 года..."

Ботвинник утверждал: никогда не сможет стать чемпионом мира тот, кто не имеет высшего образования. Сам Ботвинник был доктором наук, серьезнейшим образом занимался научной работой, относился к ней предельно ответственно, в какой-то момент, как мне кажется, считал себя больше ученым, чем шахматистом. Сегодня Владимир Крамник, наш новый чемпион мира, говорит, что не собирается заканчивать философский факультет Новгородского университета, не нужно то ему.

Рискну предположить, что если не образование как таковое, то работа по специальности, научная деятельность сильно мешали нашему шахматному патриарху. Отвлекали силы, забирали время... Еще в начале 70-х он начал работу над шахматной программой ПИОНЕР, которая, как предполагалось, будет действовать не перебором миллионов возможных продолжений, а сумеет воспроизвести человеческий алгоритм поиска хода. Кто же мог предположить, что спустя очень небольшое время появятся компьютеры немыслимого быстродействия и сделают всю многолетнюю работу группы Ботвинника неактуальной, во всяком случае применительно к шахматам. Ботвинник не смог предвосхитить стремительность технологического прогресса, взялся за решение задачи, которая, в сущности, была снята раньше, чем была закончена работа над его проектом.

Ботвинник Был обласкан властью. Так был обласкан, пожалуй, один лишь Карпов. В 1935 г. после победы во II Московском международном турнире (1-2 место с Сало Флором) нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе подарил ему легковой автомобиль (здесь примечательна не ценность вещи, а уникальность формы поощрения), а после Ноттингемского турнира 1936 г. (дележ 1-2 места с Капабланкой) Михаил Моисеевич был награжден орденом Знак Почета.

Власть пыталась организовать матч Алехина с Ботвинником. Причем подразумевалось, что Алехину, чтобы сыграть с чемпионом СССР, придется приехать в Москву. Власть действовала настойчиво и упорно, несмотря на оппозицию этой идее в шахматном и вообще спортивном руководстве. Мол, Алехин - белоэмигрант, если не белогвардеец, и все такое прочее. Но Сталин был безусловно "за". И если бы не скоропостижная смерть Алехина в марте 1946 г., матч бы, скорее всего, состоялся.

Наконец, Ботвинника выпускали. До войны выезд был формой особого доверия, поощрения и благоволения власти. Некоторое время в СССР было всего два гроссмейстера: Ботвинник и Левенфиш (завоевавший, кстати, звание гроссмейстера еще в год рождения Ботвинника). Так вот, Левенфиша за границу просто не пускали - ни до того, как он в 1937 г. сыграл вничью с Ботвинником матч за звание чемпиона СССР, ни очень долго после. А в самом Союзе в межвоенный период было всего три полноценных международных турнира - в 1925, 1935 и 1936 гг.

Но Ботвинник был самостоятелен, самолюбив, даже упрям и, как говорится, знал себе цену. Это сейчас гроссмейстер сам выбирает, куда и когда ему ехать (если его, конечно, приглашают). А в 1968 г. после отказа 57-летнего Ботвинника отправиться на второстепенный турнир в ГДР Спорткомитет (в полном соответствии с позицией отдела пропаганды ЦК КПСС, курировавшего спорт) пригрозил экс-чемпиону мира лишением стипендии, которую он получал еще с довоенных времен. А за год до того он уклонился от участия в международном турнире, посвященном 60-летию Великой Октябрьской революции.

Конфликт самостоятельного и самодостаточного человека с властью, даже с возлюбившей его властью, неизбежен. Другое дело, когда и в каких, острых или латентных, формах он произойдет.

Как и многие другие ведущие гроссмейстеры, Ботвинник был человеком вполне советским и обладал соответствующим менталитетом. Когда Петросян в 1963 г. во время матча с Ботвинником поднимался по лестнице Театра эстрады, боготворившие его поклонники-армяне рассыпали у него под ногами святую землю из Эчмиадзина. Тигран Вартанович, говорят, воспринял это как должное. Много лет спустя Ботвинник вспоминал этот эпизод с нескрываемым раздражением: "Если бы передо мной посыпали святую землю из Иерусалима - что бы я сделал "Подметете - пройду", - сказал бы..."

Да, когда Ботвинник говорил о себе: "по крови я - еврей, по культуре - русский, а по воспитанию - советский", он, безусловно, ничуть не кривил душой.

В 80-е Много и настырно писали о том, что матчи Карпова с Каспаровым были противоборством сил и символов советского фундаментализма с духом изменений, свежим общественным ветром. Но это с ничуть не меньшими основаниями можно сказать и о противоборстве Ботвинника с Талем. Просто тогда, в начале 60-х, нельзя было написать, что Таль, мол, - дитя оттепели, порождение социального романтизма после сталинской эпохи, а Ботвинник - ортодокс по мышлению и поведению, советский человек до мозга костей, рудимент прошлого.

Забавно, но тогда, в 1960-м, это ментальное, социокультурное и, если хотите, псевдоидеологическое противостояние дополнялось, оттенялось и усугублялось противоположностью чисто шахматных стилей и принципов.

Нравы на верхушке шахматной пирамиды всегда были далеко не идиллические. Да что там говорить, - жестокие. В 1952 г. коллеги попросту выперли его, чемпиона мира, из команды, впервые отправлявшейся на Всемирную шахматную олимпиаду. Традиционным коллективистским способом, на собрании команды. Наши шахматные гранды видели своим лидером деликатного и обаятельного Пауля Кереса. Ботвинник был уверен, что Керес психологической нагрузки не выдержит и на Олимпиаде провалится. Так и получилось - Керес играть в свою обычную силу не смог, после трех поражений его перестали выставлять на матчи.

Впрочем, несмотря на это, Ботвинник относился к Кересу вполне доброжелательно. А вот отношения Ботвинника и Бронштейна, Ботвинника и Петросяна рисуются иными. Назвать их просто неприязненными - значит не сказать ничего. История матча между Ботвинником и Бронштейном в 1951 г., изложенная "от Михаила" и "от Давида", - это две совершенно разные истории, они не имеют между собой почти ничего общего.

В общем, за день до смерти Ботвинник дал свои последние указания: "Никаких пышных похорон. Никаких шахматистов. Хочу уйти спокойно".

О Советской Шахматной школе начали говорить незадолго до войны, после того как в 1939 г. вышла действительно замечательная книга историка шахмат Грекова о М.И. Чигорине, этот, по определению Ботвинника, "патриотический труд". А отлилась в бронзу, отчеканилась эта формула в первые послевоенные годы.

Но если советская шахматная школа продолжила творческую традицию Чигорина и Алехина, то Петросян и Карпов, эти предельные рационалисты и прагматики, да, возможно, и сам Ботвинник, всегда игравший в логичные, "правильные" шахматы, окажутся весьма и весьма относительными продолжателями чигоринско-алехинской комбинационной традиции.

Официальная пропаганда долгое время представляла дело так, будто советские шахматисты - это корпорация, где есть образцовые Ботвинник или Карпов, а за ними - множество таких же помельче, но качественно, по своей внутренней структуре от грандов не отличавшихся. На самом деле все наши лидеры были в творческом и в человеческом отношении очень-очень разные, все они были индивидуальностями, и в известном смысле каждый великий шахматист - Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян, Спасский, Штейн, Геллер - всех перечислить невозможно, - сам себе школа. Ботвинник - тоже. Крупная, своеобразная личность, жившая в очень своеобразное и жесткое время.

Цитаты М.Ботвинника:

1. Да, я однажды сыграл партию в блиц, это было в поезде в 1929 году. (из интервью в 1989 г.)

Основатель советской шахматной школы. Стратег, для которого шахматы были войной. Шестой чемпион мира, флаг СССР. Человек системы. У каждой эпохи свои герои: Ботвинник, как никто другой, стал олицетворением советского времени – суровый, аскетичный, волевой боец, который четко знал свою цель и не останавливался ни перед чем для ее достижения.
Признаться, мне никогда не нравилось изучать партии Ботвинника, хотя в силу исторических причин именно его творчество мне известно лучше прочих. Добрая треть книг в моем шкафу была посвящена первому советскому чемпиону, их можно было легко достать во время дефицита и продаж из-под прилавка. Это был главный персонаж отечественной шахматной литературы. Знамя! И поэтому для души я изучал партии других игроков. Точно так же, как в литературе предпочитал книги Джека Лондона и Александра Беляева трудам Шолохова и Брежнева.
Интересно: Ботвиннику не довелось стать чемпионом мира, когда он был этого достоин, а стал им, когда этого больше заслуживали другие! С конца 30-х и все 40-е Михаил Моисеевич объективно был сильнейшим игроком мира, а в 50-х годах он в лучшем случае был третьим. Керес играл чаще и стабильнее, а Смыслов – просто сильнее!
Главные плюсы Ботвинника-шахматиста заключались в фундаментальной дебютной подготовке и хорошем позиционном понимании. По молодости лет он неплохо считал, поэтому был очень силен как практик, а после обретения титула в его партиях начали встречаться зевки и просчеты.
Искусство подготовки к соревнованиям усилиями шестого чемпиона мира было поднято на небывалую высоту. В умении работать по плану, подчинять высшей цели все обстоятельства он не имел себе равных. Колоссальная целеустремленность, жесткая, почти военная дисциплина, конечно же, режим, занятия спортом плюс разумное сочетание нагрузок и отдыха! Выработав свою систему подготовки, Ботвинник затем неукоснительно ее исполнял.
На партию он настраивался, как на последний бой. В сопернике видел врага, победа над которым – вопрос жизни и смерти. Такой экстремальный, военный подход к шахматам стал весьма популярен после него. Ибо приносил успех.
Михаил Моисеевич пользовался большой поддержкой советских властей. Ему были созданы все условия для успешной карьеры. При этом Ботвинник удивительным образом сумел сохранить независимость своих взглядов и поступков. Он не подписывал коллективных писем, избегал общественной нагрузки, держался весьма обособленно. Вжившись в образ патриарха советских шахмат, он стал очень категоричным человеком. Это был гуру, изрекающий истину в последней инстанции. Возражения не принимались! Например, он до конца жизни считал, что блиц вреден для развития шахматиста также как и частые выступления. Кто знает, возможно, он был и прав, но шахматная жизнь развивается в строго противоположном направлении!
Особо я хотел бы отметить феноменальное умение Ботвинника играть матчи. В противостоянии характеров, борьбе психологий, в условиях нацеленной дебютной подготовки шестой чемпион чувствовал себя как рыба в воде. Победы в матчах-реваншах над более молодыми и сильными Смысловым и Талем, на мой взгляд, – его главный подвиг. Он умел побеждать даже время!
В плане работы над дебютной теорией Ботвинник выгодно отличался от своих современников. Этот человек копал очень глубоко: не просто находил новые ходы в известных позициях, а разрабатывал целые схемы развития. Не ограничиваясь вариантами и оценками, старался продолжить дебютные исследования в миттельшпиле, анализировал типовые позиции и изучал возможные планы сторон. Вслед за Михаилом Моисеевичем многие советские гроссмейстеры стали работать столь же фундаментально. Это одна из причин, почему представители советской шахматной школы вот уже полвека доминируют на международной арене. Взгляните, кто сейчас, на рубеже веков, на вершине шахматной пирамиды? Его ученики…
Усилиями Ботвинника стали популярными великое множество дебютных систем. Можно вспомнить «каменную стенку» в голландской защите, вариант Ботвинника в славянке, его систему в Грюнфельде (5.Qb3), позиции с изолятором, возникающие из разных дебютов. Конечно, вариант Винавера (3…Bb4) во французской защите и многое, многое другое.
Последние 30 лет жизни Михаил Моисеевич посвятил себя шахматному программированию. Увы, его проект моделирования процесса мышления шахматного мастера так и не был доведен до успешного завершения. Ставка на быстродействие компьютерного «железа» в сочетании с корректировкой оценочной функции оказалась более продуктивной. Развалилось и великое государство, которое Ботвинник олицетворял. Можно представить, как ему – убежденному коммунисту, человеку государственного масштаба – было тяжело и горько в начале 90-х…
Именно тогда я видел его в ЦШК. Хотя ему перевалило за 80, это был человек с цепким, ясным взглядом. Говорил экс-чемпион мало, но уверенно, а на вопрос, кто победит Каспарова, ответил коротко: «Крамник!» До матча в Лондоне оставалось еще семь лет.